Последний Иван. Неизданное
Около года назад мы с соратниками узнали об Иване Дроздове – замечательном русском писателе. Это положило начало нашему сотрудничеству, даже дружбе. Мы предложили ему создать персональный сайт, стали собирать информацию, делать видео, переводить книги в электронный вид, чтобы каждый русский человек мог их прочесть. Благодаря новому сайту, посвящённому творчеству Ивана Владимировича, благодаря Русскому Агентству Новостей, удалось приподнять бетонную плиту молчания над этим писателем, точно и ненавязчиво раскрывающим русский и еврейский вопрос в своих художественных произведениях и автобиографических книгах.
Хотелось бы немного открыть для читателей, знакомых с творчеством этого писателя, дополнительные материалы, которые не вошли в книги и видео-интервью. Это отрывки из бесед, которые мы вели за столом с Люцией Павловной и Иваном Владимировичем, интересные эпизоды, по разным причинам не включённые автором в свои произведения.
…
— Иван Владимирович, Самарин из вашего раннего романа «Подземный меридиан» очень похож на главных героев последующих книг.
— Мой герой — русский человек, а русские все похожи друг на друга. И не только русские, но и люди других национальностей сильно похожи друг на друга. Ведь национальность — это род, семья, отсюда пошло и великое слово: народ. Вот Солоухин недавно где-то написал: мы теперь перестали быть народом, а стали населением. Это очень умно замечено. Все годы советской власти нас воспитывали в духе интернационализма, то есть предлагали забыть свою национальность, а больше помнить чужую, например, казахов, армян, чеченцев.
А зачем? Для чего? Очевидно, для того, чтобы дать им в нашем русском доме больше воли. Ну, мы и дали эту волю, вскормили их, вспоили, в институтах обучали, а что из этого вышло? А вышли из этого Назарбаевы, Масхадовы, Кучмы, Шеварднадзе и прочие ненавистники русского народа. У нас к этому случаю есть хорошая пословица: «сколько волка ни корми, его всё в лес тянет». Но мы эту пословицу забыли, а послушались вселенского раввина Карла Маркса. И вот результат: нас отбросили на сотни лет назад.
Плиний сказал: «Нет тысячи евреев, а есть один еврей, помноженный на тысячу». То же он мог бы сказать и о русских, но лишь в том случае, если бы мы сохраняли свой род.
— А как к русскому человеку в художественной литературе относилась цензура?
— Однажды мой роман захотели поставить в московском театре. Я встретился с режиссёром, который предложил мне: «Иван Владимирович, сделайте Самарина, главного героя «Подземного меридиана», евреем. Это нам очень поможет. Вся пресса будет наша. Критики нас хвалить будут». Я сказал: «Это не будет для меня похвалой, я на это пойти не могу».
А сам подумал, чтобы я своего любимого героя Самарина сделал Коганом? Этого не дождётесь, хватит с вас Фадеева. У него в романе «Разгром» командир партизанского отряда получил звучную фамилию Левинсон, и вот как это получилось. Землячка Фадеева, Розалия, фамилию я уже не помню, вызвала его (она была секретарём), сказала: «Роман хороший, но если вы фамилию поправите, я сделаю так, что вы сразу в учебники войдёте. Меня назначили наркомом культуры, я вставлю вас в школьную программу». Короче говоря, уговорила. И он какого-то Фёдорова переделал сначала в Федорчука. Этого было мало. Эта Розалия хотела сделать так, чтобы был форменный жид. Так Фёдоров стал Левинсоном, таким он и вошёл в учебники.
— Удивительно, насколько откровенно они действовали.
— Да, откровенно. Потому и ни одно моё произведение не было поставлено на сцене.
— Иван Владимирович, а с какой фамилией героя-еврея вы отдавали рукопись «Подземного меридиана»?
— Каирский. Мне сказали прямо - не пройдёт. Цензура не пустит. Позже, когда стал работать в издательстве - я в этом убедился. Но у моего-то героя была не еврейская фамилия, Каерман какой-нибудь, а Каирский. Цензор мне сказал: «Всё равно, скажут - «намёк». Нет, давай «Каиров». Я не могу пропустить».
— Читатели в письмах пишут: «Ваша книга — художественная энциклопедия по еврейству».
— В каждом моём романе есть образ еврея. В «Горячей версте» фамилии главных еврейских героев - Ниоли, Пап. Они необычные, и несильно похожи на еврейские, поэтому их пропустили, но один читатель, профессор из Нижнего Новгорода, написал мне тогда письмо с такой фразой: «Ну и достанется же вам за этого Папа!».
И вот я вам скажу - я пять лет издавал книги. И все пять лет я страдал то того, что три слова фактически были запрещены. Ну, если уж мы поднажмём, то одно то слово может как-нибудь и пройдёт, но два, три слова - нет. Это слова какие? Русский, еврей, сионист. У нас сионистов нет. Евреев не надо, это пахнет антисемитизмом. Русский? Ну, зачем нам хвастаться, что мы русские?
А какой бы был Тургенев, если бы он не писал про русских мужиков в «Записках охотника»? Он открыл русский народ! Там русские фамилии, русские имена. Или Толстой в «Войне и мире»: у него 152 персонажа, и почти все русские. Сказали бы ему: «Вот где шовинизм, где же другие народы?». Он мог бы ответить: «А я не обязан про другие народы писать, я их не знаю». А наш писатель – нет. Ты вот пиши, прежде всего, татарина, башкира - это, пожалуйста, пиши как можно лучше. Но не дай бог, чтобы ты сказал «еврей», да ещё с каким-нибудь отрицательным уклоном. Или сказал бы, что русский был очень красивый человек, храбрый, благородный. «А другие?» - сразу тебе скажут.
Так было при советской партии. Кстати говоря, наверху у нас всегда было две партии - коммунистическая и сионистская. Там было, семь членов политбюро, скажем. Каганович, Берия, Орджоникидзе, Мехлис, Вышинский - одна шайка-лейка. Это при Сталине, который с ними боролся! Что уж говорить о Хрущёве? Это самый настоящий и притом глуповатый сионист. Таких дел натворил. Дальше пришёл Брежнев, который никого не трогал. Говорят: «Золотой век». Но страна как работала, так и работала, а он всего боялся, и евреи заползали во все кабинеты. В своей книге «Последний Иван» я написал, как они вытесняют. Уже тогда я был последним.
Я занимал большую должность. Что такое главный редактор большого издательства? Ленин говорил, что главные редакторы газет и издательств должны пользоваться привилегиями секретарей ЦК партии. После меня уже русских не осталось, остались шабес-гои или, как Прокушев, полуевреи. Во главе «Советского писателя» - Стрелин, издательства «Знания», которое печатало учебники для ВУЗов и школ - Зуев. Только евреи.
— Но всё-таки, неужели ни одного русского?
— Расскажу вам такой случай. Как-то была организована встреча с Семичастным, он тогда был председателем КГБ, как бы мы сейчас сказали, главный силовик страны. Это было что-то вроде неформальной пресс-конференции, хотели, чтобы он рассказал нам, как они ловят шпионов, как обеспечивают государственную безопасность. Были разные издательства, всего человек 80-85, из них наш актив 20 человек редакции «Известий».
Семичастный стал рассказывать, что нас заставляют ловить иностранных шпионов, а врагов у нас больше внутри, они сидят в театрах, в телестудиях, в редакциях. Тут все стали вставать и уходить , 80-85 человек евреев. А он продолжает: «враги у нас внутри». И издательства и редакции являются самыми излюбленными местами сионистов. Тогда Аджубей (главный редактор «Известий») тоже встал и вышел, и мы остались с Семичастным вдвоём. Я сижу рядом. Он смотрит на меня:
— Не боишься?
— А чего бояться? Я на фронте ничего не боялся, а здесь-то?
— Так сожрут же! Ладно, давай знакомиться.
Потом я пошёл провожать его до машины. Прежде чем сесть в машину, он дал мне свою карточку с особым телефоном, и повторил:
— Иван Владимирович, не стоит, всё-таки, сожрут совсем. А вообще за мужество – спасибо. Нужен буду – позвони.
Потом его убрали. Я стал собкором по Донбассу, а его назначили под Полтаву заместителем председателя Совмина УССР – по сути облисполкома. Это малозначительная должность. Я на машину – и в Полтаву. Захожу в облисполком, открываю дверь.
— Можно к вам?
— Дроздов?!
— Приехал к вам с визитом вежливости, чтобы поддержать. Мы с вами.
— Спасибо, но они меня, конечно не оставят. Будут и дальше теснить.
— Куда уж дальше? Заместителем в облисполком назначили. Ну а если уж будут теснить, я возьмусь за оружие, как раньше, на фронте…
— Информационная война не прекращалась ни на минуту?
Верно. Позже социализм заменили на демократов, это публика, о которой великий изобретатель Альфред Нобель сказал: демократия это власть подонков. Да, это так. Мы в этом убедились. Мы этой власти хлебнули полной чашей. Царство тайных и хитрых лжецов. пришельцев, не имеющих роду и племени, не знающих и не любящих народ, на земле которого они укоренились и труд которого они эксплуатируют. Это о них с торжествующей радостью сказал их соплеменник еврейский писатель Эдуард Тополь: евреи впервые за всю историю захватили в России власть. Но вот его соплеменник – старейшина харьковской еврейской общины Эдуард Ходос как бы ему возражает:
Скажи-ка, рэби, ведь недаром
Для нас кончается всё Бабьим яром.
Да, это так, это верно. Прав Эдуард Тополь. Раньше у нас в стране евреи захватили печать, прибрали к рукам банки и деньги; они стояли у царского трона и постепенно заполняли залы государственных советов, коридоры министерств. Но пришёл их час и они взгромоздились и на трон. Совершили Государственный переворот и во главе государства поставили еврея по матери Владимира Ульянова. Они забыли предупреждение своих же отцов, сионских мудрецов: стойте у плеча царей, но на трон не зарьтесь.
На этот раз терпение им отказало, они не совладали со своей жаждой власти и путём обмана захватили Русский кремль. И весь мир увидел, что творят пришлые люди, если им удаётся стать хозяевами в чужом доме. Советский союз погиб, величайшая в мире Российская Империя обрушена. Русский народ и все живущие с ним коренные народы России отброшены в своём развитии на сто лет, они теряют ныне ежегодно больше людей, чем теряли в годы Великой отечественной войны с немецким фашизмом. Великий наш учёный Менделеев предвещал нам на сегодняшний день иметь семьсот миллионов русских людей, мы сейчас имеем сто двадцать. Этого количества населения нам уже не хватает для обустройства и сбережения территории нашей великой Родины.
Ситуация тяжёлая. Но вспомним Гоголя, который сказал «Если русских останется только один хутор, то и тогда Россия возродится».
Победили ли нас евреи?