Page 471 - Откровение. Детство

Светлана де Роган-Оболенская-Левашова «Откровение». Детство

гореть в полную мощь. Но ветер становился всё сильнее и время от времени
доносил жгучие языки огня до кого-то из осуждённых. Одежда на несчастном
вспыхивала, превращая человека в горящий факел... Раздавались крики — ви-
димо, не каждый мог вытерпеть такую боль.
Эсклармонд дрожала от холода и страха... Как бы она ни храбрилась —
вид горящих друзей вызывал у неё настоящий шок... Она была окончательно
измученной и несчастной. Ей очень хотелось позвать кого-то на помощь... Но
она точно знала — никто не поможет и не придёт. Перед глазами встал ма-
ленький Видомир. Она никогда не увидит, как он растёт... никогда не узнает,
будет ли его жизнь счастливой. Она была матерью, всего лишь раз, на мгнове-
ние обнявшей своего ребёнка... И она уже никогда не родит Светозару других
детей, потому что жизнь её заканчивалась прямо сейчас, на этом костре...
рядом с другими.
Эсклармонд глубоко вздохнула, не обращая внимания на леденящий холод.
Как жаль, что не было солнца!.. Она так любила греться под его ласковыми
лучами!.. Но в тот день небо было хмурым, серым и тяжёлым. Оно с ними
прощалось... Кое-как сдерживая готовые политься горькие слёзы, Эсклармонд
высоко подняла голову. Она ни за что не покажет, как по-настоящему ей было
плохо!.. Ни за что!!! Она как-нибудь вытерпит. Ждать оставалось не так уж
долго...
Мать находилась рядом. И вот-вот готова была вспыхнуть... Отец стоял
каменным изваянием, смотря на них обеих, а в его застывшем лице не было ни
кровинки... Казалось, жизнь ушла от него, уносясь туда, куда очень скоро уй-
дут и они. Рядом послышался истошный крик — это вспыхнула мама...
— Корба! Корба, прости меня!!! — это закричал отец.
Вдруг Эсклармонд почувствовала нежное, ласковое прикосновение... Она
знала — это был Свет её Зари. Светозар... Это он протянул руку издалека,
чтобы сказать последнее «прощай»... Чтобы сказать, что он — с ней, что он
знает, как ей будет страшно и больно... Он просил её быть сильной...
Дикая, острая боль полоснула тело — вот оно! Пришло!!! Жгучее, ревущее
пламя коснулось лица. Вспыхнули волосы... Через секунду тело вовсю полы-
хало... Милая, светлая девочка, почти ребёнок, приняла свою смерть молча.
Какое-то время она ещё слышала, как дико кричал отец, называя её имя. По-
том исчезло всё... Её чистая душа ушла в добрый и правильный мир. Не сдава-
ясь и не ломаясь. Точно так, как она хотела.
Вдруг, совершенно не к месту, послышалось пение... Это присутствовав-
шие на казни церковники начали петь, чтобы заглушить крики сгоравших
«осуждённых». Хриплыми от холода голосами они пели псалмы о всепрощении
и доброте господа...
Наконец, у стен Монсегюра наступил вечер. Страшный костёр догорал,
иногда ещё вспыхивая на ветру гаснущими, красными углями. За день ветер
усилился и теперь бушевал во всю, разнося по долине чёрные облака копоти и
гари, приправленные сладковатым запахом горелой человеческой плоти...

К оглавлению 467