Page 18 - vovie

Уве Топпер: «Великий обман. Выдуманная история Европы» 17

собственно, немецкой? Она писала на средневековой латыни. Но оставим ее славу немцам.
Все просмотренные мною литературные справочники и, в частности, обстоятельная

энциклопедия Вальтера Килли, дают о нашей героине приблизительно одинаковые сведения:
классической латыни Розвиту обучила ее аббатиса Герберг (940-1001), и к 959 году первой
немецкой поэтессой уже были созданы ее наиболее известные легенды и драмы. В текстах
чувствуются следы девичьих фантазий. Правда, тогда ей было 24 года, а ее наставнице и
латинистке – от силы 19. Согласно энциклопедиям, из-под ее пера вышли «комические истории
о мучениках». Например, история (рассказанная ей посетившим ее очевидцем из испанской
Кордовы) о десятилетнем мальчике по имени Пелагий, который, будучи добрым христианином,
не отдался калифу Абдуррахману III, предпочтя мученическую смерть. Фантазии непорочных
дев?

Или история о Калимахе, столь похотливом, что он совокуплялся даже с трупами
(простите, именно так написано).

Есть у нее и классически зарифмованная поэма, где, на манер раннего доктора Фауста,
заключается союз с дьяволом. Наряду с «Драмами гетер» из-под ее пера вышли «Авраам» и
«Пафнутий» (читай: обрезанный и необрезанный). В последней речь идет о том, что Бог, видя
непотребства, творящиеся в местном борделе, вынужден вмешаться и, посетив заведение в
образе скромного монаха, предотвратить надругательство над девственностью и наставить
заблудших на путь истинный.

Венчает собрание сочинений драма «Откровение Иоанна» в тридцати пяти гекзаметрах. К
ней мы еще вернемся.

Можно было бы возразить, что вряд ли послушницы женского монастыря в небольшом
городке Гандерсхайме так много времени проводили в борделе, что могли зарабатывать в нем
на содержание всего монастыря, но не следует понимать все буквально. Пока Розвита
подражала римлянину Теренцию, чьи безнравственные комедии вполне – как утверждается –
должны были отвечать вкусам тогдашних саксов, все находит свое объяснение.

Трижды в своих произведениях преисполненная истинной скромности Розвита (подобно
благочестивой Терезе Авильской в XI веке) приносит извинения за то, что, будучи женщиной,
она не в силах писать так же хорошо, как писал бы мужчина. Хотя и в эпоху Розвиты женщины
не пользовались равными с мужчинами правами в области публичных отношений, подобную
приниженность я считаю немыслимой для X века. А вот после чумы и костров, на которых
сжигали ведьм, она звучит несколько более естественно и в духе времени.

По мнению критиков, латынь Розвиты безупречна, что лишний раз заставляет усомниться
в дате создания ее произведений: они должны быть написаны много позже.

Воспевая славу своих покровителей, императоров Оттона I и II, Розвита создает
героический эпос; им восхищаются в эпоху Ренессанса и его изучают как исторический
документ в наше время. Обилие информации и интересных подробностей о жизни
императорской семьи, содержащихся в эпосе, причем таких, которые не встречаются ни в
одном другом документе, заставило ученых не только приписать Розвите аристократическое
происхождение. Они ценят ее произведение как источник потрясающей исторической ценности
эпохи Оттонов (рис. 2; 3).

Только в наше время ее театральные по форме и жанру драмы впервые были поставлены
на сцене; никаких упоминаний об их постановках в X веке мы не находим. Итак, средневековый
театр развивался без влияния Розвиты фон Гандерсхайм, хотя, по ее собственным
свидетельствам, она была весьма популярным и читаемым автором.

Очевидно, ее очень быстро забыли.
И вспомнили в 1493 году (или даже в 1502), когда высокоученый и много
путешествовавший гуманист Конрад Цельтис (Пикель) обнаружил и представил
ошеломленным современникам ее рукописи. Образованное общество было очаровано
неизвестной поэтессой: безупречной латынью, сюжетами и тематикой ее произведений,
полностью отвечавших вкусам времени. Еще бы: непристойные истории, сочиненные
монахиней! Вполне соответствовала духу эпохи Возрождения и приверженность Розвиты
традициям античности. В общем, новооткрытая поэтесса, что называется, пришлась ко двору.
Тексты сразу перевели на немецкий язык; отовсюду доносились хвалебные отклики. То,