Должны ли мы жалеть мигрантов? Изгнание русских и экономический коллапс Средней Азии
«И если любознательный путник захочет проникнуть в кочевья туркмен, он может проехать по железной дороге там, где войска утопают в песке; кроме кибиток или мазанок, он увидит русские города и посёлки, встретит памятники былых подвигов, услышит русскую речь»
— Константин Абаза, 1901-й год
Эпоха колониализма дала нам множество примеров героизма и нетерпимости. То было время, когда европейцы подчиняли целые континенты без оглядки на общечеловеческие ценности. Йоханнесбург, Сингапур, Гонконг, Хараре, Сидней, Кейптаун, Харбин, Макао — вечные памятники упорству и отваге немногочисленных храбрецов, построивших форпосты цивилизованного мира в диких и опасных краях. Меньше известны Верный, Семипалатинск, Усть-Каменогорск и многие другие города, основанные русскими колонизаторами в Средней Азии.
О том, как происходил процесс покорения и модернизации региона вы можете прочитать в труде Евгения Глущенко «Россия в Средней Азии. Завоевания и преобразования» (прочесть, а лучше купить). Подозреваете русского историка в пристрастности? Хорошо, можете самостоятельно проштудировать Russian Colonial Society in Tashkent, 1865-1923 Джеффа Сахадео и Russian Central Asia, 1867-1917: A Study in Colonial Rule Ричарда Пирса, где авторы делают такие же выводы о благотворности русского присутствия как для культуры, так и для экономики Средней Азии.
Русское население было и остаётся главной конструктивной силой в государствах Средней Азии: русскими являются практически все квалифицированные кадры, вся инфраструктура была построена русскими, и эмиграция русского населения (своими масштабами и динамикой весьма напоминающая бегство) является главной причиной стремительной деградации Узбекистана, Таджикистана, Туркмении и Киргизии.
Предпосылки для этого были созданы советской национальной политикой: поощрение развития национального самосознания «ранее угнетённых народностей» (которые себя нацией никогда до этого не осознавали — и на Кавказе, и в Средней Азии сопротивление русским войскам всегда оказывали не местные националисты, но религиозные авторитеты) и искусственное принижение русского населения. Достаточно подробно этот процесс описан в работе гарвардского профессора Терри Мартина «Империя „положительной деятельности“. Нации и национализм в СССР, 1923-1939». Показательным примером целенаправленной дискриминации русского населения и ликвидации класса русских собственников можно считать земельно-водную реформу в Семиречье 1921-1922 гг.
Из РСФСР для индустриализации Средней Азии (и других нерусских регионов) выкачивались все ресурсы, но этого было недостаточно — на местах требовались квалифицированные управленцы, инженеры и рабочие, ведь революционное самосознание обитателей кишлаков не могло им помочь в строительстве дорог, заводов, школ и театров. Нужные кадры в СССР можно было набрать только из русских — поэтому в годы правления Сталина в республики были направлены русские специалисты: в Киргизии количество русских с 11.9% выросло до 30%, в Казахстане в какой-то момент количеством русских сравнялось с количеством туземным населением.
Являясь, по сути, элитой и выполняя всё те же цивилизаторские функции, что и при Императоре, русские парадоксальным образом не имели абсолютно никаких преференций и подвергались сознательной дискриминации. Американский горный инженер Джон Литтлпейдж в своей книге «В поисках советского золота» описывает случай, свидетелем которого он стал в пору своей работы в СССР 1930-х гг.:
«Русским, которые живут сейчас среди примитивных племен, пришлось научиться терпению и немалой выдержке. Коммунисты, отличаясь качеством, которое удачно назвали снобизмом наоборот, решили: раз русские эксплуатировали коренное население в прошлом, теперь им следует терпеть любые унижения. Местные племена, по умственному развитию как хитрые дети, быстро уловили, что русские не могут отплатить за любую выходку, и некоторые из них используют во зло привилегии, полученные от коммунистов. Русским приходится делать хорошую мину при плохой игре, поскольку они по опыту знают, что при малейшей попытке отплатить тем же их сурово накажут, и коммунистические суды всегда примут на веру любые слова туземца.
Во время эпидемии тифа в Алтайских горах мы оказались в одном рудничном поселке, где жители были под угрозой заражения, и те, кто еще мог передвигаться, стояли в очереди перед диспансером. В толпе было примерно поровну русских и казахов. Русские, по природе более чистоплотные и осторожные, старались, чтобы у них не было вшей — источников инфекции. Но на казахах была грязная одежда, покрытая вшами.
Толпа стояла в порядке, мужчины и женщины понемногу подходили и ждали, когда наступит их очередь зайти в диспансер. Казахи, зная, что русские боятся вшей, забавлялись тем, что собирали вшей со своей одежды и бросали на русских. Выражение смешанного гнева, ужаса и отчаяния на лицах русских я запомню надолго. Но они ничего не могли сделать. Казахи, зная, что русские бессильны протестовать, хитро и злобно улыбались»
Как можно понять, большой приток русского населения вовсе не означал, что «дружно же жили». Наоборот, за счёт русских из конгломерата дикарей создавались новые народы.
Перестройка и распад СССР дали толчок развитию национализма среди местных народов и вызвали массовый исход русских из Средней Азии: из Казахстана уехало почти 2 миллиона человек; из Киргизии — 470 тыс. чел.; из Узбекистана уехало 400 тыс. чел.; в Таджикистане за 1990-е гг. число русских сократилось с 388,5 тыс. чел. до 68,2 тыс. чел.; из Туркмении уехало 150 тысяч человек.
Основной причиной ухода русских стала именно дискриминация, как на официальном, так и на чисто бытовом уровне. С какой-то точки зрения среднеазиатов можно понять — за русскими сегодня нет силы: многонациональная РФ за них не вступится никогда, сами местные русские после 70 лет беспощадного советского террора (пока ещё) не осмеливаются начать террор собственными силами (как это сделали протестантские группировки лоялистов в Северной Ирландии). Русские в Средней Азии не добились для себя даже автономии подобно той, что смогли завоевать белые африканеры в ЮАР (где они являются самой главной производительной частью общества, хотя их права ущемляются туземным большинством). Однако произошедшее перераспределение имущества «белых русских дьяволов» в пользу титульных наций должно было привести к интенсивному развитию молодых республик, так ведь? Нет, не так.
В первый же год обретения Таджикистаном независимости наступил глубокий экономический кризис. В 1993 ВВП сократился на 16%, в 1994 — на 24%, в 1995 — на 12%, в 1996 — на 17%. ВВП в 1995 составлял лишь 41% от показателя 1991 г.
Сегодня от 12 до 35% ВВП Узбекистана составляют переводы гастарбайтеров (более $6 млрд в год) — настолько конкурентоспособен Узбекистан. Если в период обретения независимости руководство Узбекистана предъявляло русским обвинения в том, что экономика страны была сконструирована таким образом, что хлопок являлся основной статьёй экспорта. Что же, теперь можно поздравить узбеков — хлопок нынче является чуть ли не единственным, что эта страна вообще поставляет, вся остальная промышленность лежит в руинах. Правда, в последние несколько лет страны-потребители, особенно щепетильные в вопросах этики, стали бойкотировать закупки хлопка у узбеков по причине широчайшего использования детского труда.
Неудача одного — возможность для другого: Туркменистан стал девятым в мире производителем хлопка, экспортёром хлопка-сырца, хлопчатобумажных тканей и готовой одежды (это второй источник доходов после природного газа и нефти). В этом году посевные площади под хлопок в Туркменистане составили 550 тысяч гектаров (два Люксембурга), а урожай в последние годы составляет чуть более 1,1 млн. т. каждый сезон. Но детский труд используют и там: за каждый килограмм хлопка местные ребятишки получают что-то около семи американских центов. Да, перефразируя отцов-основателей США — «плантацию независимости нужно постоянно поливать потом женщин и детей».
После изгнания русских инженеров ирригация в регионе (благополучие которого во многом зависит от водных ресурсов) чудовищно деградировала. В одном только Казахстане 66% земель находятся на грани опустынивания. Кстати, многие эксперты предрекают региону начало большой войны за водные ресурсы: Таджикистан и Киргизия хотят достроить Рогунскую ГЭС, что грозит Узбекистану потерей значительной части столь важных для страны водных ресурсов.
Исчезновение русских специалистов привело к тому, что Бишкек, основанный русскими военными в 1868 году, сегодня застраивается стихийно и с большими нарушениями, что ведёт к ухудшению условий жизни. Немалая часть этих новостроек появилась ещё в 1990-х, во время самовольных захватов земли местным населением (в том числе и у русских). Но при разделении земли сыны степей не удосужились заняться планировкой строительства (что нам стоит дом построить? ну, для начала хотя бы составить схему подключения водопровода и отопления) — и теперь город застроен отвратительными трущобами, которые могут ужаснуть и обитателей знаменитых бразильских фавел.
Сегодня во всех странах Средней Азии (кроме Казахстана, о чём ниже) ВВП на душу населения находится на чрезвычайно низком уровне (ни у одной из них он не дотягивает и до $2500), ниже, чем даже у Косово и Сальвадора.
Относительные (но на общем среднеазиатском фоне — довольно внушительные) успехи Казахстана имеют различные причины. Примеров, когда азиатская деспотия начинала вкладывать деньги во что-то кроме строительства дворцов для членов правящей династии, предостаточно: Катар, ОАЭ, Саудовская Аравия и иже с ними. Так что политический гений Назарбаева здесь совершенно ни при чём. А вот русское население. все ещё составляющее целую четверть страны, однозначно сыграло позитивную роль. Примерно так же, как белые фермеры и предприниматели в ЮАР, русские не дают экономике Казахстана упасть на уровень азиатских безрусских соседей. Можно обвинять нас в расизме — но разве запустение и хаос в других республиках, где отток русских происходил куда более интенсивно, не являют нам прекрасный пример того, до чего среднеазиаты могут дойти, будучи предоставленными сами себе? Может быть, тогда и в Зимбабве нынешний экономический хаос с купюрами в миллиард долларов и растущей угрозой голода случился не после изъятия земель у белых фермеров? Или Детройт стал городом-банкротом не из-за плеяды чёрных мэров и исхода белого населения?
Как и в случае с Детройтом, республики, всё глубже погружающиеся в пучину деградации, спасают именно те, кого местное население ненавидело и изгоняло все эти годы.
Например, «Стратегию устойчивого развития Кыргызстана на период с 2013 по 2017 годы» фактически будет финансировать именно РФ: корпорацией «РусГидро» в Киргизии будут построены пять ГЭС (общей стоимостью в 3 миллиарда долларов); путинское правительство собралось выделить 25 миллионов долларов безвозмездного гранта на поддержание бюджета Киргизии. Российская ассоциация производителей сельхозтехники «Росагрома модернизирует сельское хозяйство республики, поставив в Киргизию 4 тысячи единиц сельхозтехники (доля продаваемой здесь российской техники растет из года в год). Группа компаний «Пенетрон-Россия» намерена инвестировать в строительство завода по производству гидроизоляционных материалов около 500 миллионов рублей. Впрочем, на уровень благодарности киргизов русские инвестиции влияют примерно никак — русские там до сих являются излюбленной мишенью для местных националистов.
Да и отсутствие национального государства периодически сказывается на деятельности российских компаний. Кто-то забыл рейдерский захват «дочки» МТС в Узбекистане? Ущерб МТС и ее акционерам составил почти $2,5 млрд — а Путин не сделал ничего. А за несколько лет до этого «Вимм-Билль-Данн» в ходе таких же махинаций лишился молокоперерабатывающего завода в Ташкенте. Да, конечно, «бизнес вне политики». Терпи, урус, мы отобранный у тебя завод развалим, и к тебе в Москва героином торговать приедем!
В регионе стремительно закрепляется КНР — даже то немногое, что русский бизнес извлечёт из существования Евразийского Союза, будет через какое-то время уничтожено китайцами путём отчаянного демпинга и прямого экономического саботажа в лучших китайских традициях. Следует заметить, что китайцы на все построенные предприятия завозят китайцев же, по сути вытесняя местных рабочих в Россию, поэтому в смысле миграционной обстановки китайская экспансия ситуацию лишь ухудшит.
Но, как бы то ни было, свой шанс на достойную независимую жизнь в качестве независимых государств страны Средней Азии упустили раз и навсегда, выгнав многочисленные русские общины, поставлявшие квалифицированные кадры для национальной экономики. Сегодня 90% экономики региона зиждется на экспорте ресурсов и денежных переводах гастарбайтеров из России. Уже первое является крайне шатким основанием для любой экономики, но второе — это смертный приговор. Исход русского населения из стран, плохо склеенных международными большевицкими террористами в «ревущих двадцатых», подорвал основы среднеазиатской экономической и политической стабильности: впереди у Средней Азии китайская экспансия, технологические катастрофы, затяжные гражданские войны с исламистами — в общем, стандартный пользовательский пакет «Уход белого человека» (см. Африку).
***
Говорят, Пётр Первый на смертном одре завещал месть Хиве — так он негодовал по поводу провала экспедиции капитан-поручика Бековича. Последние 90 лет несколько увеличили итоговую сумму счетов, накопившихся у нас к недобрым среднеазиатским людям. ОДКБ изжило себя, а вот региональный вариант Africa Unite, объединяющего все бывшие африканские колонии Франции под эгидой собственно Франции, вполне возможен, с русскими военными базами и полностью замкнутой на Москву среднеазиатской финансовой системой (вплоть до введения «колониального рубля» по образцу «колониального франка»).
Выгнав интеллигентных русских поселенцев, Средняя Азия навсегда закрыла для себя возможность перехода хотя бы во Второй мир — значит, ее надо структурировать по образцу Французской Африки (откуда черные гении также выгнали интеллигентных французов), с жесткой моделью непрямой экономической эксплуатации и массированным военным присутствием, балансирующим проникновение Китая в регион.
Само собой, что циничная и эгоистичная политика русского национального государства в Средней Азии (и французского национального — в Африке) не имеет ничего общего с бреднями про евразийскую («афрофранцузскую») интеграцию и безвизовый режим. Не захотели по-хорошему — будет как всегда.