Page 306 - Забавная Библия (с иллюстрациями)

Итак поклянись мне господом, что ты не искоренишь потомства моего
после меня и не уничтожишь имени моего в доме отца моего.
И поклялся Давид Саулу. И пошел Саул в дом свой, Давид же и

люди его взошли в место укрепленное» (1 Царств, гл. 24, ст. 3-23).
Эта сцена весьма патетична, хотя и трудно понять, почему Давид в
своем самоуничижении сравнивает себя с мертвым псом и блохой.
Эпизод был бы действительно прекрасен, если бы его сопровождали
другие обстоятельства. Но Саул, пощаженный Давидом в пещере, куда
пришел отправить свои естественные надобности?! «Святой дух» мог
бы создать для великодушия Давида какую-нибудь другую декорацию.

Но раз уж богу угодно, чтобы обстоятельства сложились именно так,
то надо признать, что здесь с его стороны проявляется творческое
вдохновение довольно сомнительного вкуса. Клерикалы рычат против
некоторых книг Эмиля Золя, где этот знаменитый романист-натуралист
описывает дурной запах, распространяемый мужиками. Но ведь
романы Эмиля Золя не священные книги, и никому никогда не придет

в голову основывать на них религию. Покуда он был в ударе, этот
«голубь-утка», он смело мог бы прибавить, что, спеша из пещеры,
Давид попал ногой в следы пребывания в ней Саула и что это принесло
ему счастье. Верующие и эту деталь приняли бы с благоговением.
Но не станем задерживаться на этом.
Во второй раз сын Иессея проявил величие души при иных
обстоятельствах. В то время как Саул и его армия расположились

лагерем на Гахиле, Давид, сопровождаемый некиим Авессой,
пробрался ночью в палатку царя. На сей раз бог был прямым
сообщником своего любимого Давида.
«И вот, Саул лежит, спит в шатре, и копье его воткнуто в землю
у изголовья его; Авенир же и народ лежат вокруг него. Авесса сказал
Давиду: предал бог ныне врага твоего в руки твои; итак позволь, я

пригвожду его копьем к земле одним ударом, и не повторю удара.
Но Давид сказал Авессе: не убивай его; ибо кто, подняв руку на
помазанника господня, останется ненаказанным? И сказал Давид:
жив господь! пусть поразит его господь, или придет день его, и он
умрет, или пойдет на войну и погибнет; меня же да не попустит
господь поднять руку мою на помазанника господня; а возьми его
копье, которое у изголовья его, и сосуд с водою, и пойдем к себе.