Page 37 - Забавная Библия (с иллюстрациями)

Критики спрашивают, в каком виде бог являлся Адаму, а
впоследствии тем, с кем он разговаривал собственными устами.
Церковники утверждают, что он имел вид человеческий и что иначе и

быть не могло, раз человека он создал «по образу и подобию своему».
Тогда чем же отличается древнееврейское представление о боге от
других религий, которые проповедники христианства клеймят
названием языческих? Древние римляне, принявшие верования греков,
представляли себе богов также не иначе, как в человеческом виде.
Это заставляет думать, что не бог создал человека по своему образу
и подобию, а человек по своему подобию вообразил себе богов. Не

будем, впрочем, настаивать, ибо заразиться таким мнением – значит
обеспечить себе место в геенне огненной. Напомним только
остроумное замечание одного философа: «Если бы кошки имели
своего бога, они приписали бы ему ловлю мышей».
Такие подробности, как эта прогулка бога по Эдемскому саду, с
очевидностью показывают, что здесь и речи нет о какой-нибудь

мистической аллегории: все повествование выдержано в самом
реалистическом стиле.
«И воззвал господь бог к Адаму, и сказал ему: (Адам.) где ты?»
(Быт., гл. 3, ст. 9).
Он смущен и жалок, этот бедный господин Адам; и жена его тоже
потеряла задор. Они стараются скрыться, спрятаться. Не тут-то было:
как скрыться от всевидящего ока? Напрасно стараются они,

несчастные, спрятаться от глаз «всевидящего»! Позади них, сбоку –
повсюду гремит зов божий, как голос властного и строгого хозяина,
собирающегося наказать своего непослушного раба. Ничего не
поделаешь – попались, придется сознаться. Понуря головы, они просят
прощения.
«Он сказал: голос твой я услышал в раю, и убоялся, потому что я

наг, и скрылся» (Быт., гл. 3, ст. 10).
Вот они перед хозяином, перед этим богом, который знает будущее,
который предвидел случай со змеем и с яблоком и который сердится,
как будто он ничего не подозревал, как будто все произошло не по его
всемогущей воле. Адам и Ева не подумали об этом в своем смущении.
Они держатся, как напроказившие ребятишки.
– Не я первый начал, это она. Больше не буду. Ей-богу, больше не

буду!