Page 106 - OMTPZG

результате следствия восстановлены (ведь Блюмкин утверждал, что может восстановить по
памяти) или повторно получены от тибетцев, да даже предложены совместные работы по
ним с Германией, возможно, даже скорее всего, трагедии 1941–1945 гг. удалось бы избежать.
Да, история не любит сослагательных наклонений. Но все же, читатель, давайте попытаемся
представить себе такую ситуацию. Нацистская верхушка не получила сведений из Тибета,
кроме разве что антропологических данных по черепам в поисках истоков германской расы.
Ну и пусть бы Аненербе искало свою Гиперборею. В то же время, Советская Республика
развернула бы не только индустриализацию, но и приняла инновационную программу
развития технологий на новых физических принципах, крепила свою обороноспособность на
основе не состоявших ранее на вооружении ни в одной армии мира видов оружия: атомного,
лазерного и т. д. Рискнули бы англосаксы и подконтрольный им Гитлер развязать агрессию
против СССР? Очень сомневаюсь. Поэтому делаю вывод: дело Я. Г. Блюмкина –
продолжение глобального тайного заговора против России, реализации давней
англосаксоно-сионистской мечты столкнуть континентальные Германию и Российскую
империю (теперь уже в лице СССР) во взаимоуничтожительной войне. Опять же, в целях
мирового господства финансового капитала. В полном соответствии с формулой мировой
финансовой олигархии (план Марбурга): «Власть – это товар, пусть и самый дорогой.
Поэтому мировая власть должна принадлежать международным финансистам». При этом,
какой национальности «международные финансисты», они же мировые революционеры,
«истинные» большевики-ленинцы – понятно без комментариев. Конечно, Блюмкин
действовал не как одиночка, и даже не в составе мелкой заговорщической группы, он был
одним из исполнителей коварного плана по развязыванию войны между Германией и
Россией, и передавал сведения германскому резиденту военной разведки совсем не по своей
воле, а, скорее всего, по решению Троцкого, руководителя подсистемы глобального
сионистского заговора…

Итак, Сталин и Политбюро ЦК партии утвердили приговор.
Когда 3 ноября 1929 года комендантский взвод под начальством Агранова (довольно
высокая должность для расстрела) взял его на прицел, Блюмкин, как вспоминали
«расстрельщики», успел крикнуть: «Стреляйте, ребята, в мировую революцию! Да
здравствует Троцкий! Да здравствует мировая революция!» Это были его последние слова. В