Page 107 - Древнейшая история Славян и Славяно-Руссов до Рюриковского времени

как шипящий звук в виде изогнувшейся змеи, выражая тем её шипение. Самые позднейшие
памятники, предшествовавшие незадолго перед совершенным олатинением этих Славян,
имеют уже алфавит, более по тогдашнему требованию усовершенствованный; но и оба языка
мы находим уже столь смешанными между собой, что чисто славянские слова склоняются на
латинский лад и, наоборот, латинские выражения являются в славянских изгибах. От слития
этих двух языков произошёл итальянский (Влияние славянского языка на латинский
особенно свидетельствуется принятием последним в свои пределы произношения,
свойственного славянской букве Ч. Хотя за исключением итальянского все прочие языки,
имеющие корнем латинский, не имеют этого звука, но нет сомнения, что Латины
произносили букву С, как мы свое Ч, нынешний язык латинский с его с произносимым, как
наше Ц, и с его неправильными ударениями обязан этим изуродованием Немцам,
распространившим его в Европе под германским типом. Так они уродуют теперь русский
язык на кафедрах своих, и там вы всегда услышите вместо «чисто» - шисто или уисто,
вместо «быль» - буиль или буль, вместо «топор» - топор и пр. -Примеч. переводчика.).

III. СЕВЕРНО-СЛАВЯНСКАЯ КАМЕЯ. Табл. II, № 3

Зта замечательная камея, вырезанная на магнитном камне, находится ныне в
берлинском королевском музее; прежде она была в кабинете Штоша. Изображение её
заимствовано мной из историческо-филологических рассуждений берлинской королевской
Академии Наук за 1830 год, табл. 5, ф. 6. Истолкованием находящейся на ней чисто
славянской надписи никто до меня не занимался.
В моём истолковании, которое я представил упомянутой Академии 28 июня 1847 года,
я ошибочно отнёс древность этой камеи к 5-му или 6-му столетию. Позднейшие сличения с
подобными надписями убедили меня, что эта камея гораздо старее, и если она сделана была
не до Рождества Христова, то по крайней мере около того времени. Более древняя форма
букв А, О и Г даёт мне полное право на такое утверждение. По встречающимся в надписи
божествам Гелы и Ифуны я должен почислить ее принадлежавшею северным Славянам. Так
как надпись заключает в себе несколько выражений, не находящихся в непосредственной
связи между собой, то я поместил их на моей таблице в шести отдельных выражениях,
означенных буквами а, b, с, d, e и f, и теперь перехожу к истолкованию эмблемы и надписей.
Дева моровой язвы, по-русски чума, по-польски Marzanna (маржанна), по-чешски
Могеnа (морена), изображенная нагим скелетом с горящим черепом и бичом в правой
костлявой руке, стоит на колеснице, в которую впряжена пара львов, управляя ими левой
рукой. Скелет, лежащий вдоль, на пути колесницы, означает её смертоносный поезд.
Скаковой ход чумы останавливает северная богиня жизни и хранительница яблок
возрождения «Ифуна», называемая также «Идуною». Что эта третья фигура не скелет, это
доказывается не только невидимостью ребер как общего характеристического признака
скелетов, но и находящаяся подле неё надпись «Ифуна» отстраняет всякое в том сомнение.
Чума изображена здесь на двухколесной вознице так точно, как Гануш изображает её в
«славянском мифе» стр. 322, и как в литовских преданиях изображают её с главою,
окруженною пламенем (см. Grimm. Pag. 1135). Здесь нужно ещё заметить для пояснения
надписи, что во время чумы все люди держали свои двери назаперти, дабы избегнуть
заражения, а когда лютость чумы прекращалась, то жители, возвращаясь в свои оставленные
дома, входили в них в окно, а не в двери (см. Grimm’s «Deutsche Mythologie» II Aufl. Pag.
1138).

Призываемая на этой камее северо-славянская Гела есть строго возвышенная богиня
смерти Венедов и Сорбов, к которой как повелительнице подземного мира обращались с
мольбой о даровании блаженной кончины и которая, подобно Немезиде и польской Ние,
давала умершим примирительное оправдание; а потому её не должно смешивать с